Открыта колония для бывших сотрудников. Посещена колония для бывших сотрудников полиции в рязанской области
Федеральная служба исполнения наказаний (ФСИН) рассматривает вопрос о том, чтобы в 2019 году перепрофилировать колонии общего и строгого режима, где раньше отбывали наказание гражданские, под специализированные учреждения, в которых будут содержаться бывшие сотрудники правоохранительных органов.
Замглавы ФСИН Валерий Максименко заявил, что в России резко возросло число осуждённых за различные преступления сотрудников правоохранительных органов, и все специализированные колонии испытывают проблемы с местами для них.
Количество колоний для простых людей, которые не связаны с правоохранительными органами, сокращается и сокращено значительно. Но резко увеличивается количество колоний для бывших сотрудников. В этом году мы две открыли, и они уже заполнены. Надо открывать больше, - отмечает генерал-майор Максименко.
Согласно статистике тюремного ведомства, если в 2012 году в колониях содержалось около одного миллиона осуждённых, то на 1 ноября 2018 года - всего 472 тысячи.
Получается, что за шесть лет количество заключённых в России снизилось более чем в два раза, - сказал Валерий Максименко. - А вот количество среди них бывших правоохранителей только увеличивается.
Максименко связывает это с борьбой с коррупцией.
По информации Лайфа, сейчас на территории страны существует 13 колоний общего и строгого режима для бывших сотрудников правоохранительных органов. Это прокуроры, следователи СК РФ, сотрудники ФСБ, МВД, таможни и, конечно же, самого тюремного ведомства.
Как отмечают во ФСИН РФ, только за последние три года в России были открыты три новые колонии для бывших сотрудников.
Если в 2011 году существовало 10 таких колоний, в которых содержалось более 9 тысяч преступников, то с 2015 года по 2018-й пришлось открыть ещё три специализированных исправительных учреждения, - говорит собеседник Лайфа во ФСИН РФ. - Сейчас количество осуждённых бывших силовиков, находящихся в учреждениях ФСИН РФ, приближается к 12 тысячам человек.
По информации Лайфа, уже в 2019 году тюремное ведомство собирается провести перепрофилирование колоний общего и строгого режима под размещение там бывших силовиков и спецсубъектов.
В создании новых специализированных колоний для бывших правоохранителей нечего сложного и затратного для бюджета тюремного ведомства нет. Ведь из существующих сейчас в России 13 колоний для спецконтингента 12 уже были перепрофилированы из обычных зон. Ведь в России до 1992 года существовала только одна колония для бывших силовиков - ИК-13 в Нижнем Тагиле, - где одновременно содержалось более 1,5 тысячи осуждённых как на строгом так и на общем режиме, - говорит собеседник Лайфа во ФСИН РФ.
Как отмечают в ведомстве, из-за сокращения количества осуждённых многие колонии находятся на так называемой консервации.
Ведь на поддержание зоны в законсервированном состоянии приходится тратить деньги на охрану, отопление корпусов. А так, колонии расконсервируют, восстановят производства. Всем будет хорошо: осуждённым - условия содержания лучше, чем в переполненных ИК, а тюремное ведомство получит рабочую силу для восстановления производства в данных учреждениях, - отмечают во ФСИН РФ. - Да и новые рабочие места появятся для жителей близлежащих сёл и городов.
Как отмечают во ФСИН РФ, одна из последних колоний строгого режима для бывших правоохранителей была открыта в Башкирии. В ИК-8 отбывают наказания около 500 осуждённых. До перепрофилирования колония была общего режима и принимала "первоходок".
Так же, как и колония в Башкирии, в 2001 году была перепрофилирована колония строгого режима для бывших сотрудников правоохранительных органов ИК-5 в Мордовии.
До 2001 года ИК-5 была колонией общего режима для гражданских зеков. Но всё изменилось в 2001 году, когда существующие ИК для силовиков оказались переполнены. Пришлось открывать новую "красную" зону строгого режима, - рассказали Лайфу во ФСИН РФ.
Про данным Генпрокуратуры, из 12,2 тысячи человек, признанных в 2017 году виновными в совершении коррупционных преступлений, 1,3 тысячи человек были сотрудниками правоохранительных органов. По данным ведомства, каждый девятый осуждённый за подобные преступления оказался сотрудником органов охраны правопорядка.
Некоторым людям доводилось слышать про «красные зоны» в России, но немногие до конца понимают, что это за учреждения и чем отличаются от обычных колоний. На территории страны существует около 10 исправительных колоний разного режима для так называемых «бывших сотрудников». В этот перечень входят осужденные, работавшие ранее полицейскими, прокурорами, судьями, сотрудниками УФСИН. Одна из таких зон находится в городе Нижнем Тагиле Свердловской области. Учреждение квалифицируется как колония общего режима.
Структура ФСИН
Федеральная служба исполнения наказаний - довольно молодая структура, которая была создана лишь в 2004-2005 годах. Ранее ведомство относилось к МВД, а в советское время охрану режимных объектов несли даже солдаты-срочники. Сегодня УФСИН России находится под контролем Министерства юстиции РФ и выполняет функции по исполнению уголовного наказания по отношению к осужденным. ФСИНу подконтрольны все исправительные учреждения страны: колонии, СИЗО, зоны и другие материально-технические организации и учреждения.
Вот уже несколько десятков лет в России продолжают практиковать пенитенциарную систему наказаний, то есть в нашей стране осуществляется не только охрана заключенных в период ограничения их свободы от общества, но и проводятся работы по их исправлению и возвращению в ряды общества. В последние годы эта тенденция только усиливается. Руководство колоний старается создавать благоприятные условия для жизни и исправления: организуют места работы, досуга и обучения. Более того, для осужденных проводят психологические тренинги, обучают различным профессиям, приобщают к православию. На территории колонии есть возможность получать высшее образование дистанционно. Насколько эти условия выполняются и так ли они необходимы - отдельный вопрос.
Принципы разделения заключенных
Согласно законодательству, Конституции РФ, а также международным правам, существует строгое разделение осужденных по основным категориям:
- по полу - мужские и женские колонии (учреждения для беременных и матерей с детьми до 3-х лет);
- по возрасту - взрослые и подростковые колонии;
- по режиму, прописанному в приговоре - строгий, общий, колония-поселение, домашний арест, ограничение свободы, особые условия содержания, отсрочка по различным обстоятельствам;
- по принадлежности осужденного к правоохранительным органам.
Одним из важнейших критериев также является количество судимостей: осужденные, впервые совершившие убийства, а также те, кто является дважды судимым или рецидивистом. Распределение происходит еще в следственном изоляторе. Если на осужденного нет информации о судимости, делается запрос в информационный центр. В этом случае ошибка в распределении может грозить ответственному сотруднику серьезными проблемами.
Разделение по режимам
- от 14 до 18 лет; по достижении предельного возраста человека переводят во «взрослую» тюрьму;
- колонии строгого режима для первоходов;
- колонии строгого режима для второходов;
- колонии общего режима для первоходов;
- колонии общего режима для второходов;
- колонии для БСМ (бывших сотрудников милиции) общего или строго режима;
- колонии особого режима;
- тюрьмы;
- СИЗО.
Режим исправительной колонии, прописанный в приговоре, еще не говорит о том, что человек отправится в любое учреждение с подходящим режимом. Предварительно сотрудники делают запросы, выясняют, отбывал ли он раньше наказание и не является ли бывшим сотрудником. Для женщин существуют только колонии общего режима.
Необходимость такого четкого разделения обусловлена интересами самих заключенных. Впервые совершившие преступления не должны находиться вблизи от рецидивистов, равно как и подростки должны быть ограждены от влияния взрослых с криминальным прошлым. То же самое и с «красными» зонами: бывшие сотрудники могут подвергаться опасности в закрытом помещении с преступниками, с которыми, возможно, имели раньше дело.
История Нижнетагильской колонии
В Свердловской области функционируют 4 мужских и одна а также следственный изолятор. ФКУ ИК 13 Нижний Тагил расположено непосредственно в городе, что намного облегчает вопрос проезда для родственников заключенных. Лимит учреждения - 1912 человек. На сегодняшний день здесь находятся около 1700 осужденных, в основном это бывшие сотрудники силовых ведомств.
Все помнят громкие дела высокопоставленных чиновников или госслужащих, попавшихся на миллионных неправомерных сделках. Несколько лет назад даже начальник самого УФСИН Александр Реймер был обвинен в присвоение крупных средств и приговорен к 8 годам колонии. Время от времени в средствах массовой информации появляются заметки о взятии под стражу как рядовых полицейских, так и крупных начальников. Судя по всем этим заголовкам, "красные зоны" России еще долго будут востребованы. Тем не менее все же хочется надеяться на лучшее.
Трудовые зэковские будни.
Фото автора
Название поселка Леплей, что в Мордовии, обычному человеку, пожалуй, мало о чем говорит. Маленький населенный пункт, который едва можно отыскать на географической карте с первого раза, – типичный «медвежий угол», каких десятки тысяч по всей нашей необъятной матушке-России. Хотя это местечко по-своему примечательно и достаточно известно сотрудникам правоохранительных органов, пенитенциарной системы. Именно здесь, почти в 200 км от столицы республики Саранска, среди дремучих лесов и непроходимых болот, затерялась единственная местная достопримечательность – исправительная колония № 5 (ИК-5). «Пятерка», как ее прозвали в народе.
Сейчас трудно сказать, когда и где впервые появились колонии для бывших сотрудников правоохранительных органов и отдельных категорий военнослужащих. В современной России их несколько, причем «пятерка» считается одной из самых крупных ИК в ряду себе подобных. В 2001 году она стала специализированной – поменялся контингент. Изменился и ее «статус» – колония общего режима превратилась в ИК режима строгого. Ее обитатели – бывшие сотрудники прокуратуры, органов внутренних дел, уголовно-исправительной системы, судьи. Есть среди этой разношерстной, разноликой публики и когорта лиц, некогда проходивших службу в Вооруженных силах...
ЗА «КОЛЮЧКОЙ»
Для сведения читателей. Леплей – слово мокшанского происхождения, которое означает «ольховый овраг». Начало поселку положили рабочие – строители железнодорожной ветки, прокладывавшие в конце 1920-х годов дорогу в глубину потьминских лесов.
Сам населенный пункт возник в 1938 году в связи с поступлением сюда осужденных, занятых на лесоповале. Тогда же появилась жилая зона. Охрана и вольнонаемные рабочие размещались в основном в землянках и примитивных бараках. До Великой Отечественной войны в Леплее изготавливали кирпич, который славился на весь Зубово-Полянский район.
В настоящее время в поселке проживают почти 2000 человек. Смотрится он вполне по-современному. Есть здесь детский сад и дом культуры, средняя школа и пекарня, торговый центр и спортивный комплекс, больница и музыкальная школа. В центре Леплея разбит парк отдыха с фонтаном, где установлен обелиск павшим воинам, и летней танцевальной площадкой.
Что же касается «пятерки», то на первый взгляд эта исправительная колония внешне мало чем отличается от других исправительных учреждений. Попасть внутрь, как сразу же выясняется, проблема серьезная – на пути встает предзонник. Разумеется, его миновать не так-то просто: строгая сотрудница отберет паспорт и даже мобильник, а взамен выдаст бирки.
Уже на зоне понимаешь: попал в другой мир, вся территория которого огорожена высоким деревянным забором, увенчанным мотками колючей проволоки, плюс автоматчики на вышках по периметру, современная система сигнализации. То тут, то там слышна злобная перебранка сторожевых собак. От увиденного становится как-то не по себе. Впрочем, приятно изумляет другое: многие осужденные приветливы, здороваются не только с сотрудниками колонии, но и с незнакомцами.
– Не обольщайтесь их вежливостью, – говорит, заметив мое удивление, заместитель начальника ИК-5 по воспитательной работе капитан внутренней службы Вячеслав Устименко. – Не следует забывать, что большинство этих людей совершили тяжкие и особо тяжкие преступления. В их «послужном» списке убийства, грабежи, разбойные нападения, изнасилования, тяжкие телесные повреждения, преступления, связанные с наркотиками, вымогательства. Есть и такие, кто осужден за превышение должностных полномочий, взятки.
Жилая зона, где коротают свой многолетний срок осужденные, чем-то напоминает воинскую часть. Она располагает всем необходимым для нормальной жизнедеятельности, включая библиотеку.
Прежде чем попасть в жилые помещения, новичков отправляют в местную санчасть. Здесь они проходят своего рода тест-контроль. С какими только недугами сюда не попадают! Педикулез и почечные заболевания, туберкулез и нелады с сердцем┘ Этот список можно продолжать практически до бесконечности. Но с ними успешно борются. «Проблем с медикаментами нет», заверили меня местные эскулапы. Если человек выздоровел, его, понятно, выписывают, больные остаются в санчасти. Если же нужна помощь специалистов узкого профиля, дообследование проходит в центральной больнице, что в соседней колонии. Кстати, сюда поступают и инвалиды. За ними особый уход. А некоторые «сидельцы» получают инвалидность непосредственно на зоне.
После бани новоиспеченные зэки переодеваются в спецовку черного или темно-синего цвета и на две недели отправляются в карантин. Там они изучают правила внутреннего распорядка, Уголовно-исполнительный кодекс, другие нормативные документы. Лишь после «курса молодого бойца» прибывшие в ИК-5 распределяются по отрядам. Каждый из них насчитывает от 50 до 100 осужденных (и в каждом – начальник-офицер). Иногда бывает и больше – в зависимости от площади помещения. Вся жилая зона, отметим, разделена на локальные участки, отгороженные друг от друга железным решетчатым забором, чтобы, как пояснили сотрудники колонии, заключенные не могли свободно передвигаться из одного участка в другой.
 Обед – по расписанию. Фото автора |
Жилое помещение во многом напоминает казарму со своими дневальными, комнатами для приема пищи и хранения личных вещей, комнатой воспитательной работы. В жилых секциях – кровати, телевизор. Да и распорядок дня под стать армейскому: подъем – в 6 утра, физзарядка, заправка коек, завтрак, развод на работу, рабочее время, обед, вечерняя поверка, ужин, час воспитательной работы, на личное время – еще час, в 10 вечера – отбой.
Шагаем дальше. Перед нами – начальная школа, которая, как выясняется, давно на замке. «Наши подопечные – народ грамотный, образованный, – поясняет Вячеслав Устименко, – в азах правописания не нуждающийся. В массе своей имеют общее и специальное образование, а немалая часть – высшее. Так что школу пришлось закрыть за ненадобностью».
Позаботилось руководство колонии и о физической подготовке заключенных. На территории каждого локального участка – мини-спортплощадки, оборудованные силовыми тренажерами. Имеется также площадка побольше, которая одновременно является и плацем. Она служит ареной для проведения товарищеских встреч между отрядами осужденных по волейболу, футболу, другим командным видам спорта. Есть и достижения. Время от времени проводятся спартакиады. К слову сказать, осужденные «пятерки» на одной из таких спартакиад заняли первое место в общекомандном зачете среди заключенных близлежащих колоний. Здесь же проходят и всевозможные построения.
КТО-ТО МОЖЕТ ПОЗАВИДОВАТЬ...
Еще пару шагов – и мы в столовой. О тюремной баланде ходит много небылиц: мол, настоящая отрава для скота. Не верьте – байки все это, перекочевавшие в наше сознание из отечественного кинематографа. Автор и сам, признаться, так думал поначалу. После обеда вместе с зэками мои опасения вмиг развеялись. Деликатесов в колонии, понятно, не подают, но пища вполне калорийная и весьма вкусная. Судите сами: мясо, рыба, молоко присутствуют в рационе заключенных ежедневно.
На завтрак в «пятерке», к примеру, полагаются пшенная или перловая каша на молоке, чай, сахар, сваренное вкрутую яйцо. Обед, состоящий из борща на мясном бульоне или картофельного супа, жареной или отварной рыбы, пюре и киселя, вселяет в желудки осужденных уверенность на весь оставшийся день. Завершает гастрономический день зэков ужин, включающий тушеный картофель или овощное рагу с мясом, суп с макаронами. Само собой, каждый день рацион обновляется, внося своего рода пищевой колорит в жизнь отбывающего наказание человека. Кстати, находящимся на стационарном лечении выдается дополнительное питание. Да о такой «хавке» многие люди на воле могут только мечтать...
Сотрудники колонии хорошо понимают, в каких непростых условиях приходится жить заключенным в течение длительного времени, и поэтому пытаются как-то скрасить монотонные будни своих подопечных, чтобы, отбыв положенный срок в исправительной колонии, осужденный мог почувствовать себя полноценным гражданином на свободе. Например, в комнате психологической разгрузки проводятся беседы с психологом.
Не забыты и религиозные чувства верующих. Руководство зоны заключило договор с православным и мусульманским духовенством о сотрудничестве. Два раза в месяц в молельной комнате проходят богослужения.
В отпуск осужденных ИК-5, разумеется, не отпускают. Но с родными и близкими можно встретиться в комнате для длительных свиданий – на трое суток. Но и тут действуют ограничения. Приносить деньги, сотовые телефоны, колющие и режущие предметы, спиртное, естественно, строго-настрого запрещено.
Конца недели в «пятерке» с нетерпением ждут все без исключения. Тогда можно отдохнуть, принять участие в спортивных мероприятиях. И не только. Благодаря кипучей деятельности зама по воспитательной работе капитана Устименко и его подчиненных культурно-массовая работа бьет ключом. Проводятся смотры художественной самодеятельности, конкурсы сувенирных изделий, зимой – конкурс на лучшую снежную фигуру, в праздничные дни – просмотр художественных фильмов. Есть свой вокально-инструментальный ансамбль. Нередкими гостями стали творческие коллективы из других колоний, населенных пунктов республики. Например, побывали с гастролями в ИК-5 артисты филармонии из Саранска, из культурного центра поселка Явас.
Раз в неделю – банный день. Для «сидельцев» повсюду он – настоящая отрада. Причем, как бы странно ни звучало, именно здесь, в бане, заметно то, пожалуй, единственное, что объединяет всю разношерстную зэковскую братию, – обилие татуировок. Каких только рисунков не встретишь! Тематика самая разнообразная: от безобидных цветочков до обнаженных женщин подчас в самых пикантных местах. Словом, настоящая «Третьяковка» на теле! «К нам они поступают уже с татуировками, которыми обзавелись на гражданке, в СИЗО», – поясняет увиденное Вячеслав Устименко. Если заметят подобное «произведение искусства», сотворенное непосредственно на зоне, накажут. Причем так, что мало не покажется.
Драк не бывает, но ссоры, словесные стычки – явление не редкое: сказывается высокий интеллектуальный и образовательный уровень, объяснили сотрудники колонии. За незначительные проступки – выговор. Впрочем, встречаются оригиналы, которым, что называется, море по колено. За систематическое нарушение режима, ссоры можно угодить на полмесяца в штрафной изолятор. Здешнее ШИЗО – местечко, скажу, мрачное, в чем-то даже зловещее. Здесь не проводятся культурно-массовые мероприятия, не разрешается иметь каких-либо вещей, кроме предметов личной гигиены.
Некоторым и этого маловато. Таких перевоспитывают в помещениях камерного типа. ПКТ – это то же самое, что и ШИЗО, только срок заточения может затянуться до полугода.
Но и это еще не предел. Встречаются «добры молодцы», которые только и делают, что ищут приключения на свою голову. И находят. В помещении со строгими условиями содержания. В ПСУСе «парятся» на нарах те, кто систематически нарушает лагерный режим. Они изолированы в отдельном помещении, которое закрыто на замок все время суток, за исключением прогулок и культурно-массовых мероприятий. В комнате воспитательной работы с ними проводят беседы, тематические вечера. Здесь можно «застрять» аж на 9 месяцев.
БЫВШИЕ
Как уже говорилось, встречаются среди обитателей «пятерки» и люди, некогда проходившие службу в Вооруженных силах российского государства. Как сильно они отличаются друг от друга! Какие разные судьбы! Но свело их, пожалуй, одно – уголовщина.
Бывший старший лейтенант Внутренних войск Олег Романов в ИК-5 находится два года. В прошлом был командиром роты по охране колонии на Урале, потом – в милицейском батальоне в Белгороде. Преступление совершил уже в столице России, где служил при штабе Московского округа Внутренних войск. За умышленное причинение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть по неосторожности, суд приговорил его к шести годам лишения свободы. Убежден, что вердикт – чрезмерно суровый.
Уже девять лет отбывает наказание Сергей Каштанов. После окончания школы он поступил в высшее военное командное училище. По семейным обстоятельствам отчислился. Срочную служил рядовым во Внутренних войсках. Уволившись в запас, пришел в милицию. В 1997-м в бытовой ссоре убил товарища.
– Подавляющее большинство наших заключенных, – рассказывает Вячеслав Устименко, – свою вину не признают. Считают себя без вины виноватыми. Рассказывают всякие небылицы. Правда, когда читаешь их личные дела, волосы дыбом встают от содеянного.
В правдивости слов капитан Устименко невольно убеждаешься при дальнейшем знакомстве с его подопечными.
Мамой клянется в своей невиновности и Шамиль Гасымов. Служил бывший старший сержант командиром отделения Аргунского погранотряда в Чечне. Может быть, и дослужился до долгожданного дембеля, но в один прекрасный момент, почувствовав себя на пике солдатской иерархии, решил повоспитывать сослуживца. Избил парня до смерти. Приговор суда – 9 лет «строгача».
Антона Масленникова, некогда старшину учебной группы отряда спецназначения «Русь», смело можно назвать новичком «пятерки». Первоначально он коротал срок в знаменитом Владимирском «централе», потом оказался в Леплее. Он повествует о том, что знакомый задолжал кругленькую сумму и, не желая отдавать долг, подставил Антона на наркоте. Суд посчитал такое объяснение неубедительным и дал экс-спецназовцу 6 лет заключения.
После окончания Новосибирского училища Внутренних войск Ивана Фриму распределили в Красноярский край, где молодой лейтенант командовал взводом роты розыска и конвоя оперативного полка. Из войск уволился в 1999 году капитаном. Работал следователем прокуратуры Петрозаводска. Спустя два года, согласно материалам дела, ограбил автосервис, убил охранника. Правда, в нашей беседе он клялся и божился, что его попросту подставили, а следствие проводилось с нарушением процессуальных норм, да и все экспертизы подтверждают его невиновность. Однако суд, так и не вняв доводам обвиняемого, «закрыл» Ивана аж на 17 лет. Но точку в этом деле ставить рано, убежден бывший капитан. Он вновь и вновь собирается отправлять кассационные жалобы.
Подавал апелляцию и Олег Смирнов. Службу в Вооруженных силах он закончил капитаном, в должности командира мотострелковой роты. В родном Тамбове дослужился до майора милиции, был оперуполномоченным уголовного розыска. Но что-то надломилось в душе сыщика, произошла переоценка ценностей, и он решил попробовать себя в криминальном бизнесе. Вместе с подельниками организовал преступную группировку, которая занялась хищениями нефтепродуктов, «крышеванием» криминалитета. Но со временем все тайное стало явным. Итог – 7 лет колонии строгого режима. Олег считает, что суд не учел смягчающих обстоятельств: службу в горячих точках, орден Мужества.
Какие только «экземпляры» не попадали в «пятерку»! Сотрудники колонии давно отвыкли чему-либо удивляться. Вот случай, произошедший лет пять назад. Три пограничника-срочника решили отметить дембель сослуживца. Ну и, как водится в таких случаях, напились, открыли беспорядочную стрельбу. Шальная пуля попала солдату в живот, отчего тот вскоре скончался. Чтобы замести следы преступления, бросили гранату в блиндаж и, прихватив оружие, направились в сторону Чечни. Наутро протрезвели и сдались окружившему их армейскому спецназу. Сейчас «мотают» срок в ИК-5.
Впрочем, попадаются и такие зэки (их, надо отметить, незначительное меньшинство), кто свою вину признает полностью. Как, например, бывший контрактник Валерий Куликов, служивший разведчиком-радиотелефонистом в Чечне. Только вот условия службы сказались на неокрепшей психике молодого паренька – убил в драке сослуживца. Итог – 5 лет вычеркнуты из жизни. А ведь его молодые силы так пригодились бы родителям, сестренке и племяннице, оставшимся на гражданке.
Виктор Мозин, бывший подполковник и оперативный дежурный штаба Московского округа Внутренних войск, тоже не избежал участи «сидельца» в мордовской глуши. В его послужном списке служба на Дальнем Востоке и Украине. Словом, типичная судьба для многих военных. Вот только нервишки подкачали – в результате драки с соседом последний скончался. Смотришь в это открытое, добродушное лицо простого русского мужика средних лет и невольно приходишь к мысли, что у экс-офицера жизнь могла бы сложиться иначе. Побеседовав с ним, скажу откровенно, искренне пожалел человека – не место ему здесь.
– Этот контингент, – подытоживает Вячеслав Устименко, – заметно отличается от своих «коллег» из обычных колоний повышенной организованностью, высоким уровнем интеллекта, знанием законов.
ПЕРЕВОСПИТАНИЕ ПРОИЗВОДСТВОМ
Хочешь не хочешь, а трудиться в колонии придется. Лишь пенсионеры и инвалиды не должны вкалывать, остальным – прямая дорога в промзону. После завтрака, как уже говорилось, – развод на работу, продолжительность которой, как и везде, – 8 часов в день. Отказников практически не бывает – каждый занят своим делом. Девиз «Не можешь – научим, не хочешь – заставим» в ИК приобретает особое звучание. В зависимости от профессиональной подготовки и положения дел с кадрами осужденные направляют на то или иное производство. Причем те, кто вообще ничего не умеет делать, учится в ПТУ при колонии, где приобретает навыки по тем или иным специальностям.
Швейный цех – самый большой в промзоне «пятерки». Его продукция – спецодежда, халаты для рабочих, рукавицы, противоэнцефалитные костюмы – пользуется огромной популярностью у заказчиков.
Цех деревообработки занимается раскроем пиломатериалов. Изготавливают здесь и кухонные гарнитуры, офисную мебель.
Электроцех обслуживает энергетические потребности колонии. Сувенирный выпускает шашки, нарды, гербы, пасхальные яйца, кухонные наборы и другие изделия. Все это реализуется в поселковом магазине, пользуясь спросом у местного населения.
Следует подчеркнуть, что работают заключенные отнюдь не на безвозмездной основе. За свой труд они получают зарплату. Правда, заработки низкие – не больше тысячи рублей в месяц. Здесь это объясняют тем, что осужденные не выполняют нормы выработки. Сказывается и низкий уровень профподготовки зэков. Нет стабильности в обеспечении материалами и сырьем деревообрабатывающих цехов.
И тем не менее народ дорожит работой, держится за нее. И не удивительно, что в каждом отряде, каждом цехе есть передовики производства. Ежеквартально несколько сот человек поощряются за добросовестное отношение к труду и примерное поведение: объявляется благодарность, разрешается получить дополнительную посылку, свидание с родными и близкими, могут снять ранее наложенное взыскание, выплачивается материальное вознаграждение (весьма скромное, понятно).
После работы у ворот жилой зоны осужденных обыскивают. Такие строгости отнюдь не случайны. Здесь припомнили случай, произошедший лет семь назад. Водитель лесовоза отлучился на минутку, оставив в промзоне автомашину без присмотра. А заключенный, кстати бывший военный, воспользовался оплошностью шофера и, забравшись в кабину водителя, решил удрать. Но счастье в тот день отвернулось от бывшего служивого – лесовоз завяз в грязи и заглох. Несостоявшегося беглеца схватили. Суд накинул еще пару лет к его основному сроку.
Отнюдь не все заключенные отсиживают в колонии назначенные судьями годы (то, что называется «от звонка до звонка»). Некоторым удается покинуть эти мрачные пенаты досрочно. Совершившие тяжкие преступления – после половины срока отсидки; особо тяжкие – две трети срока. Правда, для этого необходимо пройти многосложную и подчас мучительную процедуру всевозможных согласований.
– Когда наступает право на условно-досрочное освобождение, – говорит мой «гид» Вячеслав Устименко, – осужденный через администрацию колонии подает ходатайство в адрес суда по месту нахождения колонии.
В 10-дневный срок администрация оформляет все необходимые материалы: готовит справку о поощрениях и взысканиях, характеристику на осужденного за весь отбытый срок. Совет воспитателей отряда выносит решение поддержать ходатайство заключенного или воздержаться. Затем все материалы об условно-досрочном освобождении, копии судебных решений, характеристика отсылаются в суд, который и принимает окончательное решение.
Но освободившаяся «ниша», увы, никогда не пустует. Причем в сторону увеличения. Обозначилась и соответствующая тенденция: с каждым годом в исправительную колонию № 5 поступает больше заключенных по сравнению с предыдущими годами.
Как бы там ни было, «пятерка» справляется со своими исправительными обязанностями: подавляющее большинство осужденных возвращаются на свободу другими людьми, органически вписываясь в условия нормальной жизни общества. Да и родственники зэков ИК-5 говорят спасибо начальству колонии за заботу о подопечных. К примеру, жена одного из заключенных написала письмо в местную газету со словами благодарности в адрес руководства за содействие в регистрации брака.
Если осужденным грех жаловаться на житье-бытье – многие проблемы по мере их появления так или иначе решаются, то у колонии в целом, отдельных ее сотрудников они остаются, как говорится, на точке замерзания.
Взять, к примеру, жилищный вопрос. Каждый вынужден выкручиваться по-своему: кто-то снимает угол у местных жителей, иные ютятся в общежитии.
┘К вечеру автор собрал свой нехитрый журналистский скарб. Мое трехдневное «заключение» в Леплейском «централе» наконец-то закончилось. За спиной закрылись железные массивные ворота КПП. Глубоко вздохнув, я ощутил пьянящий воздух свободы и пулей помчался на станцию.
«Красной уткой» в народе называют Нижнетагильскую исправительную колонию №13. Считается, что слово «утка» закрепилось за названием учреждения как синоним сплетни, доноса, по которым попадали туда «враги народа», ведь работать колония начала в 1957 году в системе НКВД. А «красной» зоной считают ту, где установлен полный контроль администрации, и жизнь идет по уставу, а не по понятиям.
Образцовый порядок, строгая дисциплина
Колония №13 – образцовое учреждение. Большая часть контингента – бывшие сотрудники правоохранительных органов и военные: следователи, участковые, дпсники. Здесь нет чинов – на соседних нарах могут оказаться рядовой и генерал. Все они отбывают наказание за особо тяжкие преступления: убийство, грабеж, взятки. Учреждение рассчитано на содержание около двух тысяч человек.
Здесь строгий распорядок дня: подъем, зарядка, ежедневный досмотр, работа, личное время, питание, отбой. Перекличка отличается от того, что можно увидеть в обычной колонии: проверяющий зачитывает фамилию, а осужденный не говорит «Я», а называет свое имя и отчество.
Воровские законы в «Красной утке» не работают благодаря усилиям администрации и высокому по сравнению с другими колониями интеллектуальному уровню сидельцев. Большинство из них имеет высшее образование, а некоторые и не одно.
Условия жизни
Вновь прибывших сначала на две недели помещают в карантин. Он проходит в специальном здании. Отдельно содержатся осужденные впервые и рецидивисты. За время карантина проводится медицинский осмотр, предоставляется консультация психолога. Из здания заключенные не выходят.
Дальше первоходов переводят в отряд обычного содержания. Здесь они живут в казарменных помещениях, могут пользоваться библиотекой, смотреть телевизор в комнате воспитательной работы, играть в настольные игры. Им полагаются по четыре посылки и свидания в год. Встречи с близкими могут быть краткосрочными (через стекло, по телефону) и длительными, до трех суток, когда заключенные живут в отдельном, специально предназначенном для этого корпусе вместе с родными.
За хорошее поведение и работу можно попасть в отряд с облегченными условиями содержания. Здесь нет двухэтажных кроватей, комнаты рассчитаны на 4 человека и больше похожи на номер в скромной гостинице, только на мебели -таблички с именами заключенных. К услугам сидельцев есть бильярд и оранжерея, где живут попугайчики и черепашки. Количество свиданий с родными возрастает до шести раз в год.
За плохое поведение отправляют в отряд строгого содержания, туда же попадают те, кто пытался сбежать, и вновь прибывшие рецидивисты после карантина. Для их содержания отведена специальная территория, за пределы которой им не положено выходить. Свиданий и посылок здесь меньше, чем в обычном отряде.
Все обитатели учреждения питаются в общей столовой, где готовят заключенные.
Чем занимаются заключенные
В колонии есть средняя школа, которую в обязательном порядке должны закончить те, кто не сделал этого на воле и кому еще не исполнилось 35 лет. Кто перешагнул этот рубеж, может учиться добровольно.
В действующем на территории ПТУ можно получить рабочую специальность: швейного мастера, автослесаря, токаря, крановщика, электромонтера или электросварщика. Это дает дополнительные возможности для адаптации после освобождения, ведь в органы после отсидки уже не получится вернуться.
Трудятся заключенные в основном в швейном цеху. Они шьют рабочую одежду и получают небольшую зарплату, которую могут потратить в магазинчике колонии. Есть и кузнечный цех, где делают декоративные решетки, ограды и кроватные сетки. На токарных станках производят детали для вагоноремонтного завода. Еще зэки получают гранулы из полиэтилена и измельчают резину. Те, кто не работают в цехах, занимаются благоустройством территории.
Знаменитые заключенные
В ИК №13 «мотали срок» достаточно известные личности, среди которых зять Генсека Л. Брежнева Ю. Чурбанов, заметки которого были опубликованы в итальянской газете, а потом перепечатаны в российской прессе под названием «Зять Брежнева Чурбанов – в зоне «Красных петухов»», из-за чего чуть в колонии было не случился бунт. Администрации удалось разрешить дело, пригласив корреспондента и получив извинения за некрасивый заголовок.
В числе заключенных побывали и бывший мэр г. Сочи Вячеслав Воронков, и заместитель министра Молдавской ССР Вышку, бывший глава МЧС Свердловской области Василий Лахтюк, олигарх Павел Федулев, начальник Департамента контрольного управления при президенте РФ Андрей Воронин, бывший сотрудник ФСБ, а ныне адвокат Михаил Трепашкин, экс-руководитель Свердловской регистрационной палаты Виктор Шалдин, осужденный за кражу редких книг из библиотеки Санкт-Петербурга, адвокат Дмитрий Якубовский.
В целом условия содержания в «Красной утке» весьма неплохие, в шутку ее иногда называют «санаторием МВД». Морозный таежный воздух и отсутствие соблазнов дают возможность многое переосмыслить в жизни.
Зоны для «бывших сотрудников» стоят особняком в условном каталоге мест лишения свободы. В них не действуют принятые в уголовной среде воровские понятия , что в некоторых моментах осложняет общение между людьми в условиях зоны.
Зеки, условно отнесенные к категории бывших сотрудников (БС), придерживаются лишь некоторых понятий (нельзя красть у заключенных — за это могут навечно «отделить», подробности см. ниже); всегда отвечать за сказанное; не интересоваться у других, за что они сидят; не пользоваться тем, что упало на пол в туалете (нужно поднять и демонстративно выкинуть); нельзя брать что-либо, касаться, общаться с т.н. «отделенными» — осужденными, занимающимися уборкой туалетов, а также садиться на их стулья и кровати. Как и везде, «отделенные» не могут принимать пищу за одним столом с другими осужденными. Кроме того, осужденного, которого за некоторые провинности (стукачество – донос администрации на таких же осужденных, после которого наступили негативные последствия, воровство у своих, интриги, то есть сталкивание групп заключенных путем доведения недостоверных данных и т.д.) обольют мочой, автоматически становится «отделенным».
В остальном все отношения выстраиваются между осужденными в рамках общепринятых норм общения.
Особенностью зон для БС является их т.н. окраска – красный цвет , т.е. колонии на 100 % контролируют представители администрации, в том числе посредством привлечения осужденных из числа актив истов, т.е. лояльно настроенных зеков, сотрудничающих с руководством и рядовыми сотрудниками колонии. В других зонах эта категория называется «козлы» и не пользуется уважением, в отличие от колони для бывших сотрудников, где «козлы» единственные, кто имеет авторитет среди основной массы осужденных. «Козлы» — это дневальные отрядов (следят за дисциплиной и порядком в бараках, осуществляют провод осужденных по территории лагеря), завхозы отрядов – старшие дневальные (осужденные, которые обеспечивают нормальное функционирование группы зеков, проживающих в одном бараке, следят за соблюдением распорядка дня, дисциплины, пресекают и стараются не допускать конфликтных ситуаций между заключенными).
«Козлы» имеют ряд льгот по сравнению с обычными заключенными. Они практически на равных могут разговаривать с сотрудниками, на мелкие нарушения УИК с их стороны администрация закрывает глаза, разрешаются некоторые элементы гражданской одежды и т.д. Взамен сотрудники нередко руками «козлов» оказывают давление на осужденных путем силового воздействия, принуждая либо оказать финансовую помощь колонии, либо отказаться от обращений в ОНК и прокуратуру.
Очень важным аспектом является то, что оперативный отдел в БСных колониях располагает обширными возможностями по получению информации через разветвленную агентурную сеть, созданную из осужденных. Наличие подобных масштабов агентурного аппарата привело к поголовному стукачеству. Здесь нельзя ничего говорить даже людям, с которыми близко общаешься, поскольку они могут донести информацию до оперсостава ФСИН. Это может быть и информация по уголовному делу, например, по ранее неизвестным следствию эпизодам, которую могут использовать во вред осужденному.
Обычному осужденному следует строго следить за соблюдением распорядка дня (не пропускать походы в столовую, не выносить еду из столовой, не лежать на кровати после подъема и до отбоя, бриться и своевременно стричься, стирать робу, чистить обувь, не ходить самостоятельно при отсутствии пропуска по территории зоны, не брать и не передавать в присутствии сотрудников что-либо от других осужденных и не признавать потом факт передачи, не расстегивать воротник робы, не выходить на улицу без обуви и без головного убора, следить за своим внешним видом, не использовать жаргонных слов (барак, шконка и т.п.), всегда смотреть по сторонам и своевременно — громко и каждый раз — здороваться с проходящим мимо сотрудником, ни в коем случае не вступать в затяжной диалог с сотрудником или перепалку, пытаясь доказать свою правоту, даже при наличии явных противоправных с его стороны действий. Самая лучшая позиция – виноват, исправлюсь — тогда есть шанс, что сотрудник просто вынесет устное предупреждение. В противном случае будет акт о нарушении и помещение ШИЗО по любым обоснованием (не поздоровался, ругался матом) со всеми правовыми последствиями и невозможностью УДО. Одновременно осужденного отводят в специальное помещение возле дежурной части, где ставят на длительный срок на т.н. растяжку. Ноги ставятся максимально шире плеч, на некотором удалении от стены, упор головой в стену лицом вниз, упор принимается на поднятые вверх руки, костяшками к стене. Зачастую после такого стояния человека могут сразу без дисциплинарной комиссии водворить в ШИЗО – используя право дежурного. В ШИЗО, в свою очередь, сотрудник может избить заключенного, оформив при этом побои как результат нанесения себе членовредительства. После этого осужденного ставят в оперотделе на профучет как лицо, склонное к суициду (на личном деле и прикроватной бирке рисуется полоса, так же делается с карточками лиц, склонных к побегам и нападениям на сотрудников администрации). Заключенным с такой полосой запрещено работать в ночное время, их кровати располагают возле выхода у всех на виду и т.д.
Особое внимание в ряде БСных колоний уделяется вопросам организации телефонной связи с внешним миром. Важно не пытаться вновь прибывшему зеку пытаться заполучить сотовый телефон. Есть зоны, где наличие мобильного телефона — самое серьезное нарушение режима наравне с побегом. Только за попытку организовать процесс проноса в лагерь — или тем более за использование телефона — в зоне можно сразу же отправиться в ШИЗО и затем в СУС (барак со строгим условием содержания). Осужденному как злостному нарушителю порядка меняют режим наказания. При освобождении осужденного, раннее помещенного в СУС, он автоматически попадает под административный надзор с полным перечнем ограничений. Есть зоны, где администрация чуть более лояльна к вопросам мобильной связи (от режима ИК это не зависит). Поэтому перед началом каких-либо действий по поиску мобильного, надо обязательно установить отношение к сотовым у сотрудников.
В зонах, где строго запрещены телефоны, имеется вполне адекватная альтернатива- стационарные телефоны платной связи (IP). Минус этого вида связи – она односторонняя. Кроме того, телефоны размещены таким образом, чтобы дневальный, на 100 % сотрудничающий с операми, мог слышать, о чем говорят зеки. У дневального есть прямая связь по внутреннему телефону с дежурной частью и при получении значимой информации он сразу же позвонит сотрудникам. Например, осужденный говорит адвокату о каких-либо нарушениях в ИК и просит обратиться в прокуратуру, или осужденный жалуется в ОНК и просит его посетить.
Для ведения переговоров осужденный должен написать заявление, где указывается, с кем он будет говорить, номер телефона абонентов, город. Заявление пишется еженедельно. Соответственно, опера располагают сведениями о всех лицах, с которыми поддерживает отношения осужденный. Если осужденные пишут «левые» номера в заявлениях, опера периодически берут биллинговую информацию с этих телефонов, установленных в зоне, и при несоответствиях просто отключают связь.
Для ведения телефонных переговоров осужденному администрация выдает индивидуальные номера счетов оператора IP-телефонии. Данную информацию и используют при ведении вышеприведенного анализа.
Что касается организации питания , то здесь подход один: есть в лагере только баланду – потерять здоровье. Выход – получение с воли посылок и передач. Их число ограничено, однако можно их получать на людей, которым никто не шлет ничего — в обм ен на вознаграждение (сигареты или деньги на счет телефона, продукты). Можно продукты покупать и в магазине ИК, однако, это очень дорого (цены здесь выше, чем на воле, в 2-3 раза). При этом ассортимент продуктов минимален, прискорбно и их качество. Вместе с тем, нередко магазин ИК — это единственный источник свежих овощей, фруктов, молочной продукции, мясных консервов и т.п.).
Целесообразно объединяться в небольшие группы по 2-3 человека для организации питания вне столовой (т.н. «семейки»). Плюсом является то, что когда заканчиваются продукты, полученные одним членом группы, посылку с едой получает другой, поэтому в «семейке» реже бывают сложности с питанием. Часто в группе есть осужденный, занимающийся приготовлением еды, что очень удобно с практической точки зрения. Перед тем как родственникам начать собирать посылки или передачи, следует ВНИМАТЕЛЬНО изучить список запрещенных продуктов. Кроме того, есть перечень продуктов, которые запрещены сезонно.
В любой колонии при организации передач следует иметь ввиду, что везде есть специальные люди, чей маленький бизнес строится именно на этом. Они передают передачи. Они знают все требования колонии, оптимальный перечень продуктов и вещей, которые наиболее необходимы. Им родственники перечисляют деньги, после чего формируется передача и заносится в зону. Не стоит сразу обращаться к первому попавшемуся поставщику. Нужно опросить давно сидящих зеков и установить, кто не задирает цены, не обвешивает, кладет все запрошенные наименования и т.д. И потом передать контакт такого человека родственникам.
Особняком в лагерной иерархии стоят больные . Это те осужденные, которые по медицинским показателям могут отбывать наказание в обычных колониях, а не в ЛИУ (лечебное исправительное учреждение). Осужденные из числа больных ВИЧ, скрытой формой туберкулеза, сахарным диабетом обеспечиваются питанием по т.н. норме «7б». Таким заключенным положено масло, яйца, молоко и творог. На этом отличия в их питании от остальных зеков заканчиваются.
Некоторые осужденные за денежное вознаграждение сотруднику поликлиники получают статус «ВИЧ» для того, чтобы получать дополнительный паёк. Все ВИЧ-инфицированные находятся на строгом учете в т.н. «нарядке», где осужденные, выполняющие обязанности сотрудников ИК, вносят эти сведения в компьютерную базу данных и в верхней части личной карточки делают надпись красной пастой – «ВИЧ».
ВИЧ-инфицированные содержатся вместе со всеми в жилых помещениях отрядов, пользуются той же многоразовой посудой в столовой, что и остальные. Об их статусе другим осужденным не известно.
Ряду заключенных врачом местной поликлиники дается разрешение не присутствовать на утренней и вечерней проверке. Аналогичные разрешения могут даваться заболевшим гриппом или ОРВИ, вместе с освобождением от работ. Однако остальные режимные мероприятия, предусмотренные УИК, обязаны посещать все категории заключенных. Наличие 1 группы инвалидности, отсутствие обеих ног, частичный паралич тела, не позволяющий самостоятельно передвигаться, не являются уважительной причиной пропустить прием пищи в столовой, расположенной зачастую достаточно далеко от здания отряда. Таких осужденных могут переносить из жалости другие арестанты. Если же инвалид пропустит прием пищи, на него сотрудник колонии составит акт и его поместят в ШИЗО, несмотря на то, что эту категорию нельзя подвергать наказанию подобным образом.
Серьезно больных (открытая форма туберкулеза) отправляют в больницы при других колониях (например ОБ при ИК-2 г. Екатеринбург). Больница обустроена по принципу СИЗО . Камеры превращены в палаты. На дверях решетки. Выводят из камер только на прогулку. В палатах содержатся вместе и больные с ВИЧ, и с открытой формой туберкулеза. Какого-либо полноценного лечения заключенные там не получают. Формально они отбывают там какой-то положенный срок, за который должны излечиться, после чего их этапируют обратно в колонии.
Осужденный может заказать лекарства с воли, через передачу или посылку. На т.н. «посылочной» сотрудник отдела безопасности ИК передаст их на хранение в поликлинику ИУ. Далее, по назначению врача, осужденный может их часть получить на руки.
Отдельно от всех в иерархии БСных камер и лагерей стоят осужденные мусульманского вероисповедания. Еще в СИЗО они объединяются в общины («джамааты») и держатся особняком, делая намаз и выполняя другие ритуалы, согласно религиозным канонам ислама. Основу общины составляют выходцы из северокавказских республик — чеченцы, дагестанцы, кабардинцы и т.д. Однако, в общину мусульман охотно зачисляют заключенных, не принимая в расчет их национальность и статью уголовного дела. Более того, в общину могут принять даже «отделенного». После принятия в «джамаат» другие «братья» начинают оказывать ему покровительство и дают защиту. Зачастую осужденные, которые опасаются репрессий от сокамерников за совершенные ими на свободе преступления (изнасилование несовершеннолетних, развратные действия с ними и т.п.) сразу же присягают исламской общине и принимают ислам. Для этого нужно в присутствии «братьев» произнести «шахаду»- свидетельство о вере в Аллаха и посланническую миссию пророка Мухаммеда (Āшхаду’ ан лā илāха илла Ллāху ва а́шхаду а́нна Мух̣а́ммадан Расȳлу-Ллāхи). Дословно- «я заявляю, что нет бога, кроме Аллаха и Мухаммед его пророк». В «джамаатах» действует коллективный принцип защиты – все за одного.
Кроме принятия норм ислама, вновь обращенный (т.н. «неофит») зачастую подвергается психологической обработке. Бывает, что ему прививаются радикальные религиозные взгляды, нормы Корана трактуются в соответствии с концепцией международных террористических организаций, запрещенных в России и многих странах мира («Имарат Кавказ», «Аль-Каида», «ИГИЛ»). По сути, происходит вовлечение заключенных в экстремистскую деятельность, которая имеет продолжение после освобождения и зачастую переходит в терроризм. В среде БС это стало возможным по причине превалирования заключенных, не имеющих в прошлом прямого отношения к правоохранительным органам и не понимающих пагубного влияния вербовщиков террористических организаций, организующих свою деструктивную работу с позиции тюрем.
Сотрудники СИЗО зачастую боятся членов исламской общины и не заходят в их камеры, ограничиваясь во время утренних и вечерних проверок открыванием двери. С учетом того, что значительная часть «джамаатов» – это члены незаконных вооруженных формирований их пособники, привлеченные к ответственности по особо тяжким статьям УК РФ (ст. ст. 205, 208, 209), двери оборудованы ограничителями в виде толстых цепей, не позволяющих полностью их открыть.
В некоторых СИЗО авторитет старшего среди мусульман («эмира») настолько велик, что «смотрящим» за централом является он, а не представитель воровского сообщества (например, СИЗО № 1 г. Нальчик КРБ). Смотрящим за этим изолятором в 2014 году был активный участник вооружённого нападения ваххабитов 13 - 14 октября 2005 года на силовые структуры в городе Нальчике.
При этапировании члена «джамаата» в колонию, связь с остальными «братьями» продолжает поддерживаться посредством телефонной связи. По прибытии в ИК происходит его вливание в новую общину. Неформальные лидеры общины – нередко это старший дневальный отряда (завхоз), по согласованию с сотрудниками ФСИН, организует перевод вновь прибывших мусульман в свой отряд, тем самым усиливая свое влияние и роль «джаммата» в колонии (например, в ИК-13 УФСИН РФ по Свердловской области это отряд № 13).
В колониях организованы мечети (молельные комнаты), в которых под формальным контролем администрации ИК собираются мусульмане. Старший мечети назначается руководством колонии из числа осужденных (обычно из чеченцев, татар, дагестанцев). В обычные дни намаз проводится прямо в спальных помещениях отрядов в независимости от того, какое режимное мероприятие должно проходить по распорядку дня. Сотрудники ИК обычно закрывают на эти нарушения глаза, чтобы не провоцировать массовые беспорядки. Особого отношения к другим религиям в ИК обычно не бывает.